Если пытаться вспоминать историю казахстанских протестных движений, на ум приходят советские клише. Каждый параграф в советском учебнике истории, посвященный восстаниям, — будь то бунт французских жаков или Емельяна Пугачева — заканчивался глубокомысленным выводом, что бунтовщики потерпели поражение, потому что не созрели, мыслили слишком мелко, действовали только ради своих интересов. В трактовке советских историков даже раб и гладиатор Спартак в 71-м году до нашей эры проиграл римлянам по этой причине — не стремился дать свободу и справедливость всему человечеству.
В Казахстане большинство оппонентов власти тоже можно упрекнуть в ограниченности: все — от пассионарных в 90-е годы пенсионеров до участников девальвационных митингов — не ставили высоких целей и не выдвигали широких требований, а только хотели чего-то материального лично для себя — либо пенсию, либо дорогой тенге, что общего положения дел в стране не меняло. Особняком в этом протестном ряду стоят недавние земельные митинги, преследовавшие общую цель (заблуждались или нет те, кто в мае вышел на площадь, — другой вопрос), и партия ДВК, наделавшая шума в начале нулевых и, может быть, имеющая право считаться их символом. Это был первый и пока последний раз, когда в оппозицию к действующей власти встали богатые и знаменитые. Которые слишком далеки были от народа.
Чего хотели представители казахстанской элиты — изменить страну или, так же как все, они не смотрели дальше своих узкоклановых интересов (просто интересы эти исчислялись не несколькими тысячами тенге, а миллионами и миллиардами)?
Ровно 15 лет прошло с того дня, как группа богатых, успешных, образованных людей созвала пресс-конференцию и объявила о создании движения «Демократический Выбор Казахстана». 15 лет, а понимания того, что же произошло в 2001 году и как повлияло на всех нас, если вообще повлияло, — нет. Как многое другое случившееся и пережитое нами, это событие так и не было по-настоящему отрефлексировано даже самими участниками. Большинство из них вообще не любит вспоминать эту историю.
Алиев заявил в эфире «Хабара» про борьбу со «всякой нечистью», которая «мешает здоровым силам в обществе спокойно, свободно работать и дышать»...
«Предпосылки создания и причины поражения» — если когда-нибудь ДВК все-таки попадет в казахстанские учебники истории, то параграф о движении будет звучать так, и тут невозможно будет обойти и умолчать сказ про то, как Рахат Мухтарович поссорился с Мухтаром Кабуловичем. Противники ДВК всегда указывали на данное обстоятельство — и фактологически они правы. Столкновение бизнес-интересов имело место, и разных людей, сидевших 18 ноября 2001 года в здании Казахстанского пресс-клуба после бессонной ночи, вызванной угрожающим заявлением Рахата Алиева, объединяла в большей мере не глобальная цель, а ненависть к одному большому человеку. В кульминационный момент противостояния Алиев заявил в эфире «Хабара» про борьбу со «всякой нечистью», которая «мешает здоровым силам в обществе спокойно, свободно работать и дышать», — и стимулировал создание несанкционированной оппозиционной партии.
Деньги, интриги, вражда, страх, ненависть — оставалось ли в этом смятении чувств место для высоких идеалов? Это большой вопрос. Никого из дэвэкашников, как называли журналисты членов оппозиционной партии, подписывая анонсы их пресс-конференций или файлы с текстами, сегодня в политике нет. Причины могут быть какими угодно — кто-то сломался, устал, кого-то предали, а кто-то сам предал, — но в политике (тем более нашей) никто и не обещал легкой жизни. Ни один из создателей самого яркого и многообещающего политического движения в истории современного Казахстана к его 15-й годовщине не остался в политике, — и это худшее что могло с ним случиться. Ораз Жандосов или Жанат Ертлесова могут быть сколь угодно прогрессивными людьми, но их подчеркнутое дистанцирование от всего важного и актуального сегодня говорит о случайности их фронды вчера. Алихан Байменов только зря сломал себе карьеру номенклатурного чиновника, кем является по своей сути. Мухтар Аблязов остался, но не в политике, а в игре — потому что и был всегда больше игроком, чем политиком. А его дружба и единение с Алиевым в последние годы свободы одного и жизни другого дискредитировали его посильнее политтехнологов Акорды. Упрямей остальных оказался Булат Абилов — что ж, тем горше уход, а еще усталость и разочарование, проступившие в его прощальном заявлении.
Есть оппозиция массовая, уличная, а есть элитарная — когда они слишком далеко друг от друга, шансов что-то изменить нет ни у кого.
Есть оппозиция массовая, уличная, а есть элитарная — когда они слишком далеко друг от друга, шансов что-то изменить нет ни у кого. Но, если сравнивать отношение власти к своим оппонентам, нельзя не заметить, насколько она старается хотя бы выглядеть уважительной к тому, кто претендует на глас народа, и как пренебрежительна к тем, кто претендует на звание буржуазии. Элите власть вообще отказывает в праве на вольнодумство и критику. Если последствием земельных митингов стали общественные слушания и обсуждение непопулярного закона, то создание ДВК убило проблески плюрализма в парламенте: там, где до него было четыре партии, после — осталась одна. В чем-то власть понять можно: как уважать и считаться с теми, кто, выступив, не готов идти до конца? Макс Бокаев и Талгат Аян, может быть, и уступают Жандосову и Байменову в знаниях, профессионализме и образовании, но с один раз выбранной дороги этих парней просто так не собьешь. И главное: они не просто не далеки от того, что зовется народом, а сами его олицетворение.
Понимание этого и будет задавать политические тренды в ближайшем будущем. Всё больше популизма — в эпоху Facebook'а побеждает самый эмоциональный. В земельный комитет, на короткое время фактически заменивший парламент, приглашали по принципу популярности в социальных сетях, количества подписчиков и фолловеров, — и это не случайность, не казус, вызванный растерянностью, а осознанная политика. Как далеко и куда она в конце концов нас заведет — бог весть. В этом есть ответственность и дэвэкашников, и их оппонентов у власти. Первые проиграли без боя, но не проиграла ли и власть, разгромив самого достойного из своих возможных противников…
В обществе, где самое уничижительное чинопочитание и сословность считается национальной чертой, они пошли против тех, кто несравнимо сильнее.
При всех обидах к тем, кто 18 ноября 2001 года поторопился провозгласить демократический выбор Казахстана, тем самым отодвинув этот выбор на неопределенный срок, — мы ведь сегодня с высоты 2016-го знаем, что впереди страну ждали годы высоких цен на нефть, и понимаем, что шансов отдемократить Казахстан у них не было — при всех разочарованиях, несостоявшиеся демократы и киндер-сюрпризы подарили нам красивый поступок. В обществе, где самое уничижительное чинопочитание и сословность считается национальной чертой, они пошли против тех, кто несравнимо сильнее, — при том, что терять было что. Они и потеряли — в положении, карьере, деньгах, а кто-то в свободе и жизни. А этот выбор дорогого стоит при любом исходе.
В блогах на сайте Азаттык авторы высказывают свое мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
