«Помню жару. Много сочных фруктов во дворе дома». Аделия, 23-летняя студентка университета из Татарстана, делится воспоминаниями о летних каникулах, которые проводила в детстве у бабушки и дедушки в Запорожской области на юге Украины.
Сейчас ее телефонные разговоры с родителями матери часто заглушают звуки разрывающихся снарядов и сирен. Трудно говорить о чем-либо, кроме войны.
Но о самой войне говорить тоже тяжело. Украинская бабушка Аделии уверена, что населенные пункты обстреливают российские войска, а ее дедушка, русский по национальности, винит в этом украинских военных.
«По словам дедушки, они стараются избегать разговоров о политике, чтобы не ссориться, — говорит Аделия. — Просто стараются выжить».
Большая семья Аделии — одна из многих миллионов, живущих по обе стороны границы и сильно пострадавших от вторжения России в Украину. Имя студентки изменено по ее просьбе, поскольку она опасается последствий за откровенное обсуждение войны в Украине.
«Раскол в нашей семье налицо», — отмечает Аделия.
Кроме бабушки и дедушки, у Аделии в Украине — тетя, дядя и двоюродная сестра. В первые дни после вторжения тетя и ее дочь выехали из Киева. Они перешли границу, сейчас живут в Германии. Мужчинам не разрешают покидать страну, поэтому дядя Аделии остался в столице.
«К военным действиям его не привлекают, а идти в добровольцы у него желания нет», — объясняет Аделия, добавляя, что в Киеве дядя остается в относительной безопасности.
Она говорит, что родственники давно хотели эмигрировать в Европу. Они, скорее всего, не вернутся в Украину.
Родственники Аделии со стороны отца живут в России. Один из них — офицер российской армии. Часть, в которой он служит, в январе перебросили к границе с Украиной. Аделия сказала, что контрактник не может высказывать личное мнение о войне.
Он не находится в зоне активных боевых действий. Его работа, по словам Аделии, заключается в организации перевозки тел российских военнослужащих, погибших в Украине.
«Говорит, что трупов очень много, вывозят по 200-300 человек в сутки», — говорит она. Цифры соответствуют заявлениям США о том, что за два месяца войны было убито более 10 тысяч российских служащих. Министерство обороны России в последний раз представляло данные о своих потерях 25 марта, тогда сообщалось о гибели 1370 военных.
«Он видел своих боевых товарищей мертвыми», — рассказывает Аделия. Она добавляет, что увидев их тела, офицер, кажется, впервые за эти годы заплакал.
«Мы уверены, что с войны он приедет совершенно другим человеком. Это первая война, в которой он участвует», — продолжает она.
В России его ждут жена и трое маленьких детей. Детям сказали, что отец в командировке.
Война сказалась и на самой Аделии. Она учится в подведомственном госоргану вузе в крупном российском городе. Аделия знает, что за открытое несогласие с решением властей студента могут отчислить в любом российском университете, а в учебном заведении, где приоритет — подготовка кадров для госслужащих, — оппозиционные мнения пресекаются и наказываются сильнее. Поэтому она контролирует поведение и эмоции.
«Ни на какие митинги и акции я ходить не буду», — объясняет она.
«Рано или поздно эта война закончится, — рассуждает студентка. — Возможно, или даже скорее всего, конфликт перейдет в «тлеющее» состояние. Но отношения между нашими странами прежними уже точно не будут».
Она опасается, что ее семья никогда не оправится.
«Это безумно сложная ситуация, когда члены твоей семьи оказались по разным фронтам войны. Но, к сожалению, нам ничего не остается делать, кроме как надеяться, что все останутся живы», — говорит Аделия.
«И что тот дом в Запорожье из моего детства не будет разрушен», — заключает она.
КОММЕНТАРИИ