Десятки жертв, тысячи пострадавших и миллиарды тенге на борьбу с водной стихией и последствиями. Едва ли не каждая весна в Казахстане в последние годы сопровождается разрушительными паводками. Особенно страдает сельское население. Власти ежегодно отчитываются о готовности к ЧС, но, когда приходит большая вода, сил и средств почти всегда оказывается недостаточно. Затем по обыкновению затрачиваются колоссальные бюджетные средства на ликвидацию последствий.
АТБАСАР КАК НАГЛЯДНЫЙ ПРИМЕР
Многие казахстанцы наверняка помнят снимки и видео уходящего под воду Атбасара — города в Акмолинской области с населением менее 30 тысяч человек, который расположен в паре сотен километров от Астаны. Кадры строений, стоящих по самую крышу в воде, в апреле 2017 года разлетелись по СМИ и социальным сетям. Сотни домов оказались затопленными, жителей пришлось размещать во временных пунктах. Примечательно, что за несколько недель до масштабного паводка власти рапортовали о готовности к ЧС. В эфире республиканского телеканала в феврале показали сюжет «Атбасар готов к паводкам», в котором рассказывалось о том, как укрепляют дамбу, построенную на реке Жабай, протекающей через город.
Население и власти на разных берегах паводков:
Your browser doesn’t support HTML5
Население и власти на разных берегах паводков
Но в «час икс» сооружение стоимостью 200 миллионов тенге не выдержало удара воды. Насыпная и утрамбованная плотина, построенная всего за год до масштабных паводков, разрушилась.
В 2018 году акима Атбасарского района Андрея Никишова по обвинению в хищениях при строительстве дамбы приговорили к 10 годам тюремного заключения. Власти затратили сотни миллионов тенге из госбюджета для возмещения ущерба пострадавшим и строительства новых домов (без крыши над головой, по данным властей, остались тогда свыше 700 человек).
Проблема в Атбасаре осталась. Жилой сектор в городе во время весенних паводков затапливает талыми водами с полей и реки Жабай, притока Ишима. Крупные наводнения в Атбасаре были в 2009, 2014 и 2017 годах, и власти оказывались неготовыми к большой воде.
ХРОНИКА КРУПНЫХ НАВОДНЕНИЙ В КАЗАХСТАНЕ
По данным КЧС МВД, в 2010 году в Алматинской области было подтоплено 42 населенных пункта в 14 районах. В селе Кызылагаш прорвало плотину водохранилища и затопило 1857 домов, 631 из которых был разрушен. Погибло 45 человек, пало 23 324 головы крупного и мелкого рогатого скота.
В том же году в Восточно-Казахстанской области затопило 24 населенных пункта в шести районах. Подтопило 1 157 жилых домов, 536 из которых разрушено. От наводнения пало 3 906 голов крупного рогатого скота, 18 760 голов мелкого рогатого скота и 648 лошадей.
В 2011 году в Западно-Казахстанской области в зоне затопления оказались 38 населенных пунктов в пяти районах. Были подтоплены и получили различные повреждения более 2 600 жилых домов, 7 146 дачных построек. Пало 610 голов скота.
В 2012 году в Южно-Казахстанской затопило 23 населенных пункта в девяти районах. Подтопило 254 дома и тысячу частных подворий.
В 2013 году в Костанайской области в зону затопления попало восемь населенных пунктов в трех районах, подтоплено было 94 жилых дома.
В том же году в Бухар-Жырауском районе Карагандинской области из-за резкого поступления талых вод произошел прорыв дамбы водохранилища Кокпекты, повлекший подтопление 149 домов, еще 38 домов были разрушены. Погибло пять человек. На 86 подворьях пало 85 голов крупного рогатого скота, 304 головы мелкого рогатого скота, 109 свиней.
В 2014 году в 13 населенных пунктах пяти районов Акмолинской области было подтоплено 429 жилых домов.
В 2015 году в Карагандинской области в зону затопления попали города Караганда, Темиртау, Шахтинск и 48 населенных пунктов, а также две зимовки в девяти районах области. Подтоплен 2 121 жилой дом, из них разрушено 170. Пало 1 711 голов скота.
2017 и 2018 годы также ознаменовались серьезными паводками в Северо-Казахстанской, Восточно-Казахстанской, Алматинской, Жамбылской, Костанайской, Актюбинской областях.
Жительница Атбасара Людмила Петрова, глава общественного объединения «Ангел», говорит, что после потопа 2017 года призывала местные власти сделать выводы — начать очистку русел реки, укрепить берега, привлечь профессиональных экспертов. Она говорила, что к наводнению привели коррупция при проведении противопаводковых мероприятий и некомпетентность местных властей.
— Но меня не слушали, и я поняла, что недостаточно обосновала проблему, и поступила в магистратуру, чтобы быть более компетентным и наконец разобраться с паводками, — вспоминает Людмила.
Тема ее диссертации — «Изучение паводка реки Жабай г. Атбасар и разработка мер по снижению риска наводнений». Это, по сути, инструкция по недопущению впредь потопа в таких городах, как Атбасар.
В своей научно-практической работе Петрова тщательно анализирует причины затоплений Атбасара и приходит к выводу: чтобы потопа не повторилось, нужно разработать комплекс системных мер и обязательно прислушиваться к мнению местного сообщества.
— Очень важно участие населения, чтобы от них услышать предложения о рисках, о которых власти могут не знать. Порой информация от старожилов может быть более ценной, чем оценка и предположения экспертов. Население также должно контролировать расходование средств, затраченных до и после паводков, — считает она.
Химик и эколог по основному образованию, Петрова говорит, что важно учитывать не только то, как защищаться от паводка, но и чем.
— Вы только представьте себе: десятилетия во время паводков Атбасар защищали от воды шлаком, который набивали в мешки, и сооружали временную преграду, называя это инертным материалом. Золу брали из центральной котельной, заодно избавляясь от вредного шлака, и осваивали таким образом огромные деньги. А после спада воды сотни тонн шлака прямо в мешках уходило в реку. Река мелела, и русло менялось, что и приводит зачастую к наводнениям, — рассказывает Петрова.
Аким Атбасара Марат Аскаров руководит городом чуть больше года. Говорит, что с местным активистом Людмилой Петровой знаком лично, но ее диссертацию не читал. Уверяет, что сейчас в городе почти все запланированные противопаводковые мероприятия выполнены, по мере возможностей проведены дноуглубительные работы в русле реки и укрепление насыпного земляного вала вдоль берега.
— Сколько именно ожидается воды, мы пока не прогнозируем. Уровень снега больше на 25 процентов, чем в прошлом году. Знаем, что земля промерзла на 15 процентов глубже по сравнению с прошлым годом. То есть снега больше и впитываемости меньше. Даже если с Айдабульской плотины будет сброс воды, такого гидроудара, как в предыдущие годы, мы думаем, не будет. Дома, которые находились в затопляемой зоне, мы снесли, и переселили людей в квартиры, — говорит Марат Аскаров.
Активист Петрова считает, что чиновники «зациклились» на строительстве дамб и переселении людей с мест подтопления, потому что на этом можно хорошо заработать. «Иногда кажется», что для властей стихийное бедствие — «это праздник, чтобы поиметь с этого», говорит она.
Мнение о том, что чрезвычайные ситуации могут быть выгодны властям ради освоения бюджетных средств, аким Марат Аскаров комментирует так:
— Я лично против такого подхода. Но разные люди бывают, — возможно, это кому-то на руку. Но кому охота заниматься паводками? Мучиться со строительными компаниями, ликвидировать последствия. Я местный, атбасарский, и хочу, чтобы у меня в городе были чистота и порядок.
505 НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ ПОД УГРОЗОЙ. КАКИЕ ИМЕННО — НЕ СООБЩАЕТСЯ
4 марта новый глава МВД (в структуру министерства входит комитет по чрезвычайным ситуациям) Ерлан Тургумбаев во время совещания по вопросам подготовки регионов к паводкам поручил начальникам региональных департаментов по ЧС «в оперативном порядке организовывать работу по устранению возможных угроз подтопления населенных пунктов», а также «незамедлительно реагировать на обращения граждан», сообщили в КЧС.
Ранее, в феврале, в правительстве заявили, что под угрозой затопления в Казахстане находятся 505 населенных пунктов. Предшественник Тургумбаева на посту министра Калмуханбет Касымов не стал тогда называть поименно сёла и поселки, где складывается опасная паводковая ситуация, озвучив лишь, что наибольшее их количество в Восточно-Казахстанской (76) и Алматинской (75) области. В зоне риска находятся Западно-Казахстанская (72), Костанайская (52), Акмолинская (46), Атырауская (40), Актюбинская (35), Карагандинская (33), Кызылординская (31), Северо-Казахстанская (18), Павлодарская (14), Жамбылская (8), Туркестанская (4) и Мангистауская (1) области.
Информации о том, какие именно населенные пункты могут быть затоплены этой весной, нет на сайтах ни областных акиматов, ни департаментов по ЧС.
Азаттык обратился по телефону к официальному представителю комитета по ЧС МВД Нурсултану Нурахметову с просьбой обнародовать список населенных пунктов на сайте КЧС. Однако Нурахметов отказался это сделать, мотивируя тем, что жители данных сёл уже оповещены о возможных паводках в рамках командно-штабных учений «Коктем-2019», а публичное обнародование списка «может вызвать ажиотаж в соцсетях».
ПРИЗЫВЫ ПРЕДОТВРАТИТЬ, А НЕ БОРОТЬСЯ С ПОСЛЕДСТВИЯМИ
Участившиеся в Казахстане паводки и наводнения эксперты связывают с глобальным потеплением и хозяйственной деятельностью человека. Вода вымывает содержимое уличных туалетов, септиков и скотомогильников. Поэтому весенние паводки опасны для населения не только потерей имущества и скота, но и распространением очагов инфекций.
Полстраны тонет, но власти во всем винят природу (2017 год):
Your browser doesn’t support HTML5
Полстраны тонет, но власти во всем винят природу
На различных экспертных встречах в Казахстане после паводков 2017 года подчеркивалось, что действия государства должны быть направлены на предотвращение паводков, а не на ликвидацию последствий. На организованном в Алматы в мае 2017 года фондом «Сорос-Казахстан» обсуждении эксперты указывали на проблему разрозненности управления водной сферой, объясняли, что вопросы курируют разные ведомства (Минсельхоз, Минэнерго, МВД), между которыми нет должной координации, а научные исследования водных проблем идут по линии разных министерств и управляются неэффективно. Некоторые ученые пытались обратить внимание на проблемы с гидрологическим прогнозированием — в 1990-е предприятие «Казгидромет» закрыло большую часть гидрологических постов из-за отсутствия финансирования (КЧС после паводков жаловался на недостоверность отчетов «Казгидромета»). Другие отмечали, что в стране нет органа, контролирующего состояние гидротехнических сооружений.
На собрании по обсуждению противопаводковых мероприятий прошлой весной вице-министр внутренних дел Юрий Ильин признал, что подтопления повторяются из года в год и что власти на этом фоне «латают дыры, получается, что за счет и республиканского, и местного бюджетов». Ильин сказал, что на противопаводковые мероприятия в 2017 году — когда сразу несколько областей столкнулись с затоплениями — было выделено около 12 миллиардов тенге за счет республиканского и местных бюджетов.
Депутат сената и старшая дочь президента страны Дарига Назарбаева, говоря на том же собрании об Атбасаре, предложила вложиться в инфраструктуру города «так, чтобы вопрос был решен на долгосрочную перспективу» (вопрос упирается в финансирование и эффективное использование выделяемых средств). Как вариант она предложила еще изменить название притока Ишима, потому что Жабай, как сказала Назарбаева, означает «дикая, неуправляемая», а название реки «предопределяет ее поведение». Некоторые интернет-пользователи в Казахстане отметили, что Жабай — имя собственное, которое, как они считают, не имеет отношения к слову «жабайы», означающему в переводе на русский язык «дикий».
Атбасарский активист Людмила Петрова говорит, что наиболее продвинутые в вопросе предотвращения паводков ученые рекомендуют отказаться от насыпных земляных дамб и строить габионные сооружения для защиты от воды и при берегоукрепительных работах.